Тема 2. Семантические аспекты коммуникации
1. Семантика как наука о значении
2. Знаковые отношения
3. Вопросы и задания
4. Рекомендуемая литература
Приложение I. Расширение контекста в интерпретации художественного текста
Смежные понятия
знак
знаковые отношения
семиозис
□ Семантика‒ раздел семиотики, наука о значении. Изучает знаки.
К семантическим аспектам коммуникации можно отнести как знаковый характер языка, так, собственно, и содержание знаков, смысл, который принимают знаки в употреблении ‒ в языковых выражениях, высказываниях и текстах.
За основу определения знака обычно берут известный с древнейших времен т. н. «заместительный» принцип: знак замещает нечто, а языковой знак соответственно определяют как отношение звукового или графического выражения к обозначаемой вещи в определениях вида Всякий знак нечто обозначает или Всякий знак есть знак чего-нибудь
• Роль знака заключается в том, чтобы репрезентировать, замещать какую-либо вещь, выступая ее субститутом для сознания (Э. Бенвенист).
• Всякий знак функционирует как акт обозначения для чего-нибудь обозначаемого и уже тем более для всякого означаемого (А. Ф. Лосев).
При обращении к высказыванию, а не только лишь отдельно взятому слову или словосочетанию, становится, однако, очевидным, что содержание языкового знака нельзя установить лишь в отношении к обозначаемой им вещи. Внутри высказывания знак входит в отношения с другими знаками, так что установить его содержание можно только в отношении к другим знакам.
■ Простейшим тому свидетельством может быть помещение той же лексической едины в разные контексты употребления. Так, во всяком случае, обстоит с многозначным глаголом доходить в анекдоте про легендарного советского разведчика: Письмо из Центра не дошло до Штирлица. Прочитал еще раз: опять не дошло. В первом употреблении актуализации подлежит значение ‘быть доставленным’ (в контексте «письмо из Центра»), во втором – ‘понять’ (в контексте «прочитал еще раз»).
■ Другой пример. В черновом наброске знаменитой повести Гоголя «Шинель» первая фраза снабжена таким каламбуром: В департаменте податей и сборов, который, впрочем, иногда называют департаментом подлостей и вздоров. Излишне говорить, что между рус. подать и подлость, сбор и вздор нет никакой этимологической связи. Означающие сближаются исключительно по звуковой аналогии; но этого достаточно, чтобы от сходства по звучанию заключить к сходству по значению: подать @ подлость, сбор @ вздор. Оправданием тому служит и заявленное, как бы ненароком обнаруженное (во время, остающееся между службой и вистом) «этимологическое подобие слов». Во второй черновой редакции к этому каламбуру делается приписка: Да не подумают, впрочем, читатели, чтобы это название основано было в самом деле на какой-нибудь истине – ничуть. Здесь все дело только в этимологическом подобии слов. Вследствие этого департамент горных и соляных дел называется департаментом горьких и соленых дел. Много приходит на ум иногда чиновникам во время, остающееся между службой и вистом
Таким образом, в первичном означивании знаки опознаются в отношении к означаемым ими вещам и/или представлениям (независимо от связей, в которые они могут вступать с другими знаками); во вторичном ‒ обретают отводимый им в высказывании или тексте смысл (в контексте других знаков). Остается только установить границы контекста в толковании.
□ Всякий знак получает полноценную значимость только в контексте других знаков.
□ Языковой знак не является тождественным в различных своих употреблениях.
► Вопросы и задания
• Как определяют знак?
• Из чего складываются знаковые отношения?
► Прокомментировать
• Значение языкового выражения равнозначно знанию контекстов и ситуаций, в которых употребляется это выражение.
• Значение знака есть знак, взятый в свете своего контекста (А. Ф. Лосев).
• Дайте мне контекст, в котором вы встретили это слово, и я объясню вам его значение» (Лайонз).
• Значение слова – это его употребление в языке» (Л. Витгенштейн).
Рекомендуемая литература
Бочкарев А. Е.Семантика. Основной лексикон. Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2014.
Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М., 2000.
Кронгауз М. А.Семантика. М.: Рос. гос. гуманитарный ун-т, 2001.
Приложение I.
Расширение контекста в интерпретации художественного текста
В синтаксическом отношении контекст локализован (поскольку синтаксические отношения не выходят за рамки сверхфразового единства), а в семантическом – задается всем текстом и/или корпусом текстов (поскольку отношения между словами могут устанавливаться в любой точке текста и даже за его пределами). Так задаются несколько зон интерпретации: ближний контекст, дальний контекст и интертекст.
■ В качестве примера возьмем эпизод с сооруженным из географической карты бумажным змеем в романе А. С. Пушкина «Капитанская дочка». В первом приближении значение всех входящих сюда лексических единиц исчерпывается словарной дефиницией. Из предлагаемых словарем толкований в ближайшем контексте отбирается в первую очередь такое значение, которое согласуется семантически с другими компонентами высказывания. В контексте «бумажный», «мочальный хвост» и «географическая карта» змей означает не что иное, как «приспособление из листа бумаги…, которое запускают на нитке в воздух» (С. И. Ожегов). Дальний контекст вносит, впрочем, свои коррективы. Детская шалость, напомним, оборачивается дальней дорогой, так что бумажный змей переосмысливается на фоне последующих событий как символический аналог судьбы – в отношении к выпавшим на долю Гринева испытаниям: заснеженной степи, буре, Пугачеву... По меткому замечанию А. Синявского, «руль поставлен и направлен: мыс Доброй Надежды <…> играет у Пушкина роль подсобной аллегории», предвосхищающей превращение оренбургской степи в «бурное море», кибитки в «корабль», а самого Гринева в «человека судьбы». Причем такой поворот толкования становится возможным лишь при условии расширения активного контекста до размеров текста, а затем и корпуса более или менее сходных текстов культуры. Так поле интерпретации расширяется до текста, а затем и интертекста.
■ Семантические отношения устанавливаются действительно не только внутри текста, но и за его пределами – путем аллюзий, реминисценций, скрытых или явных цитат. Например, для читательской аудитории первой трети девятнадцатого столетия не составляло большого труда установить связь первой строфы «Евгения Онегина» с ситуацией из романа Мэтьюрина «Мельмот-скиталец», где черти действительно забрали дядю героя, а в дескрипции Мой дядя самых честных правил усмотреть искаженную цитату из басни Крылова «Осел и мужик»: Осел был самых честных правил. И то, и другое порождало отклики в сознании читателя, беспрестанно вспоминавшего, пока не исчерпаются все реминисценции, то моего дядю… человека безукоризненной прямоты и честности из «Жизни и мнений Тристама Шенди», то крыловского осла самых честных правил, то единственного наследника дядюшкина имущества из «Мельмота-скитальца», то устойчивый французский оборот un parfait honnête homme или il ne pouvait faire mieux . По словам В. Набокова, эта цепь реминисценций сродни помешательству, но несомненно одно: в аллюзии на английский роман усматривалась дань моде на хорошо известный во французском переводе английский роман или ирония по поводу этой моды, в отсылке к басне Крылова и подчеркнуто-бытовом характере зачина – пародия на представленную в романе ситуацию.
- ВКонтакте
- Telegram