Не каждый писатель – филолог, но каждый филолог – писатель?

Замечательный литературовед и писатель Ю.Н. Тынянов утверждал, что каждый профессиональный филолог должен уметь написать роман. И разумеется, каждый филолог, да и просто увлечённый литературой человек, хоть раз в жизни хотел почувствовать себя писателем или делал попытки освоить писательское ремесло. И хотя в программе нижегородских филологов пока нет специального курса creative writing, осваивать писательские навыки можно на самых разных дисциплинах. Например, на НИСе.

Студенты-филологи второго и третьего курсов, которые выбрали НИС по литературе Великобритании и США, под руководством Екатерины Михайловны Фоминой попробовали создать свои небольшие истории, наполненные аллюзиями на произведения, прочитанные в ходе курса. Для выполнения этого задания студенты разделились на две большие команды, каждая из которых получила «установочные данные»: герой, место и время действия. Ну а дальше – коллективное творчество в гугл-док (Ильфу и Петрову и братьям Стругацким было легче – они писали парами). К слову, одна из двух подгрупп работала по методу соавторов-сатириков – обсуждая и переписывая каждую строчку сообща, а вторая – по методу соавторов – сосредоточившись на концепте, писали частички истории по одному или по двое. Стоить ли говорить, что результаты получились разными, но оттого прекрасными по-своему?

За писательским заданием последовало литературоведческое: прочитать рассказ, написанный коллегами, и найти в нем десятки отсылок к уже классикам англоязычной литературы – Шекспиру, Джеку Лондону, Эдгару По, Джейн Остин, Драйзеру, Рею Брэдбери, Драйзера и других. Пожалуй, эта пара была одной из самых интересных за весь модуль (а может быть, и за все время учебы). Почувствовать себя одновременно писателем и исследователем – это ли не высшая радость филолога? Ознакомиться с написанными в ходе занятий рассказами можно внизу статьи. 

Еще одно место, куда устремляются будущие писатели, - Творцовский клуб, который работает на нашей программе уже несколько лет. Руководит им Ксения Александровна Деменева, а среди его участников преобладают первокурсники. Участники этих необычных занятий не скрывают восторга от нетипичной даже для «прошаренного» любителя литературы деятельности. Впечатлениями делится одна из участниц Творцовского клуба Полина Захарова:

«Радует, что в Творцовском клубе можно отойти от академического настроя и по-настоящему поиграть с текстами. Иногда приходится искать новый подход к тексту, но от этого только интереснее. Есть время поговорить серьезно и пошутить. Иногда рождаются идеи, которые можно развернуть в статьи. Такие занятия очень вдохновляют заниматься серьезной филологической наукой с новыми силами. Понимаешь, сколько еще непознанного, и стремишься заполнить пробел. Можно поговорить о том, что в серьезных академических кругах обычно не очень жалуют. И ограничивают нас только рамки приличия и здравого смысла…»

Полине вторит и ее коллега, Катя Солдабокова: «…Там и атмосфера иная. Это не обычная пара, куда все обязаны ходить, на занятие приходят только желающие, поэтому обычно слушателей не так много. И эта атмосфера завораживает. С Ксенией Александровной легко обсудить любые темы и задать вопросы, которые постесняешься задать на парах. Очень интересна практическая часть. Например, на одном занятии мы пытались понять, какое стихотворение было написано мужчиной, а какое женщиной, анализировали, что выдает автора, какие клише существуют. На парах мы пока не затрагивали сетературу, а на Творцовском клубе мы обсуждаем ее. Кстати, у Творцовского клуба нет временных рамок – мы занимаемся столько, сколько нам интересно, а для коллег, которые не успевают подойти, мы делаем запись».

Пожалуй, занятий и заданий интереснее уже и не придумаешь, но наши уважаемые преподаватели продолжают удивлять, раз за разом доказывая, что филология может быть не только научной, но и очень даже творческой!

 

Материал подготовила 

Студентка 2 курса ОП "Филология" Анастасия Баранова 

Подробнее

Сон в летнюю ночь

Был летний день чумного 2020 года. 12-летний мальчик по имени Элиот лежал на берегу моря у старой хижины. Он больше не думал о том времени, когда остался без родителей, и больше никто не называл его Эли. С тяжелым сердцем он вспоминал последние минуты, которые провел рядом с больным дедушкой, держа его руку. Чума не пощадила и этого добродушного старика. Если бы не советы дедушки Брюса о том, как ловить, готовить рыбу, жить рядом с морем, его знания о повадках животных и рыб, которые он передал внуку, сложно было бы представить, что стало бы с Элиотом сейчас. Единственное, что спасало его, это рассказы причудливой Ариэль, с которой он встретился не так давно. Историю их знакомства можно было назвать необычной. Она явилась в его жизнь как нелепая случайность и большое спасение. Она ничего не рассказывала о себе, всё, что он знал, – бойкий нрав, любовь к детским английским песенкам и сонетам Шекспира. Казалось, она знала всё на свете.

Но сегодня она не пришла, что вселило тревогу в его и без того беспокойную душу. Он несколько раз выходил из хижины и смотрел на холм, с которого она обычно спускалась. «Может быть, она обиделась на меня за то, что я не смог ее нарисовать?» – подумал Элиот. Он побежал в хижину в попытках найти альбом, из которого он накануне нещадно вырывал листы с неудачными портретами. «Мне нужно нарисовать новый и показать ей» – сказал Эли. Он судорожно открывал ящики письменного стола: один второй третий четвертый – пусто.

Сумасшедший.

Он побежал к дереву, где недавно сломал ветку, качаясь с ней на качелях. Но последствия веселой игры он не обнаружил.

Сумасшедший.

Как в бреду он шел обратно в хижину, не понимая произошедшего. Она, словно пух, исчезла от дуновения легкого ветерка. Его бросило в жар, голова кружилась. «А было ли это взаправду?»

12-летний мальчик по имени Элиот спал на берегу моря у старой хижины. Через 13 часов его тело обнаружил местный полицейский.

 

 

Загадочная история Тома Сполдинга

У 12 летнего Тома Сполдинга было все, о чем только может мечтать мальчик его лет. Кроме, разве что, настоящих друзей. Он жил в роскошной усадьбе вместе с любящими молодыми родителями, которые видели в нем смысл и отдушину своей жизни. Каждое утро начиналось у него привычно, богато и скучно - он не любил спускаться по широким лестницам с портретами его знатных родственников по обеим стенам, а лихо скатывался с перил, он не боялся разбить дорогие лампы и торшеры, потому что знал, что ему ничего за это не будет. Но, тем не менее, он вырос не избалованным, а любящим, любопытным мальчишкой, жадным до знаний. Он любил слушать, как эхом отражается от высоких стен игра на фортепьяно его матери, любил водить руками по мягким коврам и наблюдать за спокойными и сдержанными действиями отца, в котором он находил незыблемый пример для подражания. Семья была для него всем. Что касается друзей - да, их ему не хватало, но родители не всегда одобряли его общение с мальчишками, которые были намного беднее его, поэтому большую часть времени он проводил за книгами о приключениях и мечтах. Ему снились морские путешествия, подвиги, иногда он воображал себя детективом представлял как блестяще раскрывает самое сложное и запутанное преступление.

Жизнь казалась беззаботной, у мальчика было всё о чем он мог мечтать. Но одним морозным утром всё изменилось. Том еще спал в своей постели, вставать ему совершенно не хотелось, несмотря на очевидную суматоху по всему дому.

Превозмогая желание лежать под теплым одеялом весь день вплоть до прихода учителя игры на фортепиано, он встал и направился вниз чтобы узнать причину шума. Том накинул рубашку и босой вышел из комнаты, зевая и потирая заспанные глаза руками. Неожиданно для него, среди обитателей дома он не нашел ни одного улыбающегося лица. Никто не зачитывал забавные колонки утренней газеты, не смотрел за суетной подготовкой завтрака. Страх читался в глазах каждого.

Как выяснилось, причиной всеобщей тоски и паники была весть о том, что в город пришла чума. Вспышки происходили на протяжении всей недели, но никто не воспринял болезни всерьез, приняв за простуду. Слишком поздно спохватившись, предотвращать распространение стало слишком поздно. На неделе заболела прислуга, а этим страшным утром болезнь дошла до семьи Сполдингов. Мальчика тут же изолировали, чтобы не заболел и он.

Всего неделю спустя состоянии родителей и сестры ухудшилось, Тому даже не дали попрощаться с родными. Он видел своих родителей умирающих родителей только через окно из комнаты напротив. Кожа их стала бледной, глаза впали, они оба едва шевелились в последние моменты. По крику ухаживающей за ними последней служанки Том и понял, что последний вздох его родителей уже был произведен, и теперь он навсегда остался один.

Страх и ужас неизвестности овладел им и он пустился бежать в неизвестном ему направлении, лишь бы подальше из этой пустой комнаты.

Он больше не мог оставаться в этом доме, полном призраков. Любое из направлений ему подходило, но сильнее всего его влекло море: еще в раннем детстве они с отцом ходили по песчаному берегу, и он рассказывал ему, маленькому, впечатлительному, о том, как Колумб открыл Америку, как Дионис превратил похитивших его пиратов в дельфинов и — конечно — о кладах, залегших на непроглядном морском дне.

Лодка, деревянная, ветхая, была засыпана песком, и нос ее доставал до кромки воды. Пришлось приложить немало усилий, чтобы сдвинуть ее с места, но зато она, несмотря на то, что была похожа на корыто, отлично держалась на волнах.

Солнце светило Тому в лицо, и глаза у него слезились от ярких, резких лучей. Он пожалел, что не прихватил с собой панаму. Путешествие, казалось, пройдет гладко: волны мерно качали его лодку, и с каждым плеском весел, он чувствовал, как горечь утраты потихоньку отступает.

Но совсем скоро тучи начали сгущаться, и вот уже море показало свою враждебную сторону: о лодку разбивались гребни волн, и вода заливалась в лодку. Для бури он был всего лишь песчинкой — и она, беспощадная, казалось, хотела его раздавить. Лодка перевернулась.

Том лежал без сознания на песке среди обломков своей лодки. Спустя какое-то время он стал различать шум волн и крики птиц, а затем и медленные шаги по рассыпчатому песку. Приподняв голову, он увидел человека небольшого роста и странной наружности, который уже подходил к нему. Сделав приветственный жест, он представился как Калибан и кратко описал свою затворническую и одинокую жизнь на острове. Расспросив мальчика о том, что произошло, отшельник предложил ему обогреться в своей хижине и на какое-то время найти там приют. Выбора у Тома не было, и уже на следующий день он с любопытством спрашивал у хозяина хижины о том, как ему можно помочь. Природа в тех местах была холодная и жестокая, и лишь исключительный человек мог, превозмогая все трудности и самого себя, добыть там пропитание. Это была простая истина того места, вера не в богов, но в пищу и тепло. Отвесные скалы, покрытые снегами, дремучие леса, населенные дикими зверями, представляли большую опасность для юноши, однако Калибан, показав тому несколько охотничьих приемов, с уверенностью отпустил Тома добывать дичь и коренья. Мальчика охватывал страх, но он, не подавая виду, каждый день становился все более независимым и уже через несколько месяцев привык к этому холодному и враждебному месту и научился заботиться о себе самостоятельно.

Том сам не понимал, когда это началось. Он точно не сходил с ума! Странник казался безобидным стариком, но его глаза... Его глаза были полны болезни. Иногда он смотрел пронизывающе, так, что по телу пробегали мурашки. Иногда взгляд становился стеклянным, словно Калибан вовсе не был живым.

Однажды Том даже хотел уйти, хотя и боялся злых вод, но отшельник улыбнулся (только губами, его глаза оставались холодными) и отвел его в маленькую комнатушку, где все стены были украшены рамками с бабочками.

- Посмотри, какую красоту я успел сотворить за долгие годы своей жизни, - рассказывал Калибан маниакально, - ни одна редкая бабочка не может пройти мимо меня.

А мальчику почему-то казалось, что у этих бедных насекомых бьется сердце. Он отчетливо слышал беспокойный стук. Сначала в голове стучало тихо, почти незаметно, но чем больше Том рассматривал бабочек, тем громче становилось.

- Вы тоже слышите этот звук? - спросил он у отшельника.

- Какой звук? - Калибан попытался изобразить удивление, но Том понял, что он пытается его обмануть.

- Словно сердце стучит. Очень громко.

Калибан выглядел очень нервным, по его лбу начал течь пот. Руками он попытался закрыть уши.

- Не волнуйся, это просто ветер, - с дрожью в голосе ответил Калибан.

Смутные подозрения, не дававшие Тому покоя, с каждым днем усиливались, хоть Калибан и был абсолютно спокоен, даже когда мальчик тихо сидел в его комнате, вслушиваясь в скрип дверей и тревожный стук. Казалось, что в этом доме все так и должно быть. Даже распорядок дня не менялся и не смущал никого, однако в привычно жизни мог показаться странным. Каждый день Калибан уходил к иссохшему дереву у берега, как раз в месте, где затонула лодка Тома. Он сидел под деревом, смотря на воду и отдавая свою хижину под власть мальчика.

В один из таких дней Том решил прогуляться по хижине, чтобы изучить ее получше. Впервые он спустился на кухню, где стояли опустошенные банки, нарушившие своим видом идеальную чистоту комнаты. Выйдя из комнаты, он споткнулся о небольшую перекладину под лестницей. Потерев ногу от ушиба от ступени, Том решил проверить и саму перекладину. Потянув ее на себя, он обнаружил небольшой погреб. Весь заставленный такими же банками, что остались на кухне, погреб дышал холодом земли, хотя снаружи и в доме было тепло. Том спустился в погреб. Темнота и тишина, окружившие его, были еще страшнее, чем в погребе родителей. Земля как бы сама давила, стесняя между банками. Но между двух полок показалось движение. Что-то мелькнуло, отражая свет с 1 этажа. Том отодвинул банки.

У самой стены оказалось зажато существо, которое не было похоже ни на человека, ни на кого-то еще. Удивительно, но Том даже не придал значения необычному облику существа. Оно представилось Ариэлем.

- Как ты сюда попал? Тоже проплывал мимо на лодке?

- Этот остров – загадочное, но родное для меня место. Я дух, как и многие его обитатели, с которыми ты, вероятно, не знаком, - уверенно отвечал Ариэль на все вопросы мальчика.

- Нет, как ты попал в погреб?

- Явно не по своей воле. Видишь ли, человек наверху, зовущий себя Калибаном, пришел на остров как и ты, на лодке. Правда, с одной девушкой. Он, впрочем, не придал значения странностям острова, а сразу захватил этот дом. Обустроил, отмыл и отремонтировал. Все духи избегают его, а меня он заточил здесь, зажав между банок. Первые дни я слышал девушку, но потом звук стал пропадать. Последнее, что я слышал – крик. Сильный крик девушки.

- Что с ней стало?

- Я не уверен, но тебе следует приглядеться к этому человеку. Будь осторожнее, он возвращается.

- А ты? Остаешься здесь или сбежишь?

- Я дух острова, его защита. Мне придется защищать даже этот погреб, даже в заточении. Но ты – ищи пути спасения, я помогу.

На этих словах Ариэля в хижину вошел Калибан, однако мальчик успел выпрыгнуть из погреба и закрыть его крышкой. Он рванул к банкам на кухне, стал судорожно расставлять их, пытаясь не вызывать подозрений. В этот раз Том остался незамеченным. Но тревога нарастала в нем каждый раз, когда Калибан приближался.

Том не давал Калибану покоя. Его бегающий взгляд, неспособность слишком долго держать с ним зрительный контакт и постоянные неудобные вопросы заставляли отшельника нервничать. «Ты тоже это слышишь?», «Куда ты всегда пропадаешь по ночам?». Это сводило Калибана с ума. Он понимал, что долго так продолжаться не может, поэтому решил сегодня же поздней ночью пополнить свою коллекцию. «Идём, я покажу тебе кое-что!» После ужина они спускаются в подвал. Том не может не ощущать надвигающуюся опасность, он буквально чувствует её на тактильном уровне. Том понимает, что всё кончено, когда на середине лестницы поднимает взгляд и видит на стене труп девушки, приколоченный к стене. Он пытается закричать, но не может, так как сильный удар в спину резко выбивает из его груди весь воздух. Он падает на пыльный пол, в его глазах темнеет. Он чувствует, как кто-то хватает его сзади за волосы и со всей силы ударяет о холодный бетон.

Боль не следует. Том открывает глаза и невольно тут же закрывает их ладонью, так как всё вокруг слишком яркое. Через пару секунд он вновь пытается разглядеть хоть что-нибудь вокруг себя, но видит лишь белую квадратную комнату, в которой нет ни дверей, ни окон, ни мебели. Том понимает, что острова не существует, он всё это придумал, чтобы справиться со своей утратой.