Россохин: винить во всем Центробанк было бы неправильно

Прошло три месяца с момента резкого падения курса рубля. О том, что стало тому причиной, как действовал Центральный банк и к каким результатам это привело, в интервью ФБА «Экономика сегодня» рассказал  Владимир Россохин, доцент факультета экономики НИУ ВШЭ.

Корреспондент ФБА "Экономика сегодня" Антон Соловьев беседует с доцентом факультета экономики НИУ ВШЭ - Нижний Новгород о политике Центробанка и ее последствиях.

– Прошло три месяца с момента обвала рубля. Что, на Ваш взгляд, послужило причиной?

– Причин – целый комплекс. Первое – это политические события, в связи с которыми на нас наложили санкции. Санкции ограничили доступ крупным компаниям и банкам на зарубежные рынки капитала. До санкций компании занимали средства за рубежом, объемы которых – сотни миллиардов долларов. Это очень значительные для нашей страны суммы.

Теперь, в ближайшие годы, они вынуждены выплачивать долги в валюте при том, что получить новые займы для рефинансирования задолженности стало практически невозможным. Им приходится покупать валюту внутри страны, а это в условиях ее дефицита приводит к росту ее стоимости.

Вторая причина – падение цен на нефть. Из-за снижения нефтяных цен в страну резко сократился приток валюты. Это дополнительно снизило предложение долларов. Какой из факторов превалирует, сказать сложно. С уверенностью можно сказать лишь одно: эти факторы действовали в комплексе.

– А какую долю ответственности несут те граждане страны, которые бросились покупать валюту? Сопоставима ли их роль в обесценивании рубля с ролью крупных игроков на валютном рынке?

– По моей оценке, их роль невелика. Сотни миллиардов долларов, которые должны компании, несопоставимы с теми суммами, которые обменивали наши граждане.

– А что касается обвинений в адрес спекулянтов?

– Спекулянты, может быть, и есть, но их не очень много. Серьезного влияния на курс рубля, как мне представляется, они не оказали.

– От причин падения курса рубля перейдем к действиям Центрального банка. Чем была обоснована необходимость резкого повышения учетной ставки?

– Это была попытка снизить давление на доллар и стабилизировать курс валюты. Вопрос, помогло это или нет, сложный.

– А какие еще меры предпринял Центробанк, чтобы удержать курс рубля?

– Центробанк пытался продавать золотовалютные резервы. Но дело в том, что интервенции регулятора и потребности компаний в валюте несопоставимы. Компании нуждались в больших объемах валюты. Поэтому золотовалютные резервы сократились, а резкого влияния на курс рубля оказать не смогли.

– Что касается укрепления рубля в последнее время, это заслуга регулятора или на то есть объективные причины?

– В какой степени оказали влияние меры Центробанка на возвращение рубля с декабрьских минимумов, а в какой – объективные факторы, сказать сложно. Можно лишь выделить два рыночных фактора.

Первый – импортные товары выросли в цене, и спрос на них упал. В силу этого потребность в валюте стала меньше, и по отношению к рублю началось ее ослабление. Второй – нефть марки Brent отскочила от декабрьских минимумов и выросла в цене до 60 долларов за баррель. Можно констатировать, что краткосрочная тенденция укрепления рубля есть.

– Казалось, что действия Центрального банка в дни стремительного падения рубля носили ситуативный характер, и он не придерживался какой-либо стратегии. Так ли это? Есть ли у него план действий на случай одной ситуации, на случай другой ситуации? И принимало и принимает ли его руководство решения на основе моделей или же оно движется на ощупь?

– По-моему, Центробанк не был готов и действовал по ситуации. Сказать, что у него был план, нельзя. Да, инструменты регулирования у него есть – учетная ставка, золотовалютные резервы, но когда, в какой степени их применять, в какой момент и какое влияние это окажет, четко просчитано не было. Об этом говорит значительное и внезапное повышение ставки, а любые резкие движения означают одно – отсутствие плана.

Кроме того, так называемых стресс-тестов – тестов «а что будет, если» – Центробанк не проводил. Банки занимали валюту за рубежом, и на вопрос, что с ними будет, если произойдет резкий скачок валюты, у регулятора ответов не было. Возможно, следовало бы увеличить монетизацию экономики и тем самым перенаправить наших заемщиков к отечественным кредиторам.

Другая возможная мера – ограничение займов на зарубежных рынках. Но в таком случае Центробанку могли бы вменить в вину ограничение инвестиционного процесса.

Еще один вариант, о котором я говорил в декабре, попытаться договариваться с основными поставщиками валют – экспортерами – и увеличить продажу экспортной выручки. Однако всю вину возлагать на Центробанк было бы неправильно.

– Как вы относитесь к спору об учетной ставке? Одни говорят, что нужно продолжить ее понижение и тем самым увеличивать доступ бизнесу к заемным средствам, другие – повышать, чтобы сдерживать инфляцию. Кому верить?

– Как и в любом споре, здесь нет кого-то полностью правого или виноватого. У каждого свои аргументы, и истина где-то посередине. Как я отношусь к спору? Честно говоря, пусть спорят. Мнение обеих сторон имеет право на жизнь. Нужно и кредитовать экономику, и удерживать пока учетную ставку на высоком уровне.

Чтобы ответить на вопрос, какие объемы кредитования должны быть, нужно анализировать структуру экономики, выяснять, по каким причинам компании берут кредиты и насколько они обоснованы. К примеру, можно было отметить волны слияний и поглощений. Это было, и было на кредитные деньги! Просто для того, чтобы купить больше предприятий и произвести расширение. Нефтяные, железнорудные компании поглощали конкурентов. Нужно это было делать на кредитные деньги? Насколько необходимо? Ответить сложно – нет доступа к информации.

– На что сегодня стоит обращать внимание при разговоре о стоимости рубля?

– Первое – валютная выручка от продажи нефти. Второе – возможности импортозамещения, которое напрямую связано с условиями ведения бизнеса в стране. А это вопрос тонкий.

– Что касается ведения бизнеса. Падение рубля вновь вызвало разговоры о необходимости реформ. Как вы думаете, заставит ли кризис власть сделать шаг в этом направлении?

– Все правильные слова власть произнесла уже давно. Осталось воплотить их в жизнь. Движение в этом направлении есть, но можно было бы двигаться и быстрее.

– По поводу перехода к плавающему курсу рубля. Переход пришелся на кризисное время. Может быть, стоило отложить его до лучших времен?

На мой взгляд, не от хорошей жизни это было сделано. У нас просто не было других возможностей. Будь у нас 50 трлн долларов золотовалютных резервов, мы вполне могли бы удержать курс на уровне 33-34 рублей за доллар. Или могли бы опустить до 42 рублей – ведь некоторые экономисты утверждали, что необходимость в плавной и мягкой девальвации была.

– Каков Ваш прогноз?

– Я смотрю в будущее с оптимизмом и уверен: ситуация разрешится. Нефть вырастет в цене, конечно, не до 110 долларов за барелль, но до 70-80. Да, при девальвации резко снижается благосостояние населения, но со временем, я думаю, оно вновь достигнет прежнего уровня. Пройдет время, и все наладится.