Визуальность в литературе: о поэзии постсимволизма в ряду других искусств
В нижегородской Вышке состоялся курс лекций профессора московского кампуса, доктора филологических наук Олега Андершановича Лекманова. В ходе трех лекций, выстроенных в формате активного обсуждения, студенты-филологи имели возможность рассмотреть и комментировать примеры визуальности в поэзии постсимволизма.
В первой части доклада Олег Андершанович объяснил, каким образом функционирует в литературе экфрасис - словесное изображение произведения искусства. Вслед за преподавателем мы проследили путь, по которому перекочевал библейский щегол с рафаэлевской «Мадонны Соли» в стихотворение Мандельштама «Мой щегол, я голову закину», и выяснили, что общего имеет с этим образом «Щегол» Фабрициуса и одноименный роман Донны Тартт. В течение следующей части Олег Андершанович предложил интерпретацию стихотворению Пастернака «Зеркало» по методике М. Л. Гаспарова (чтобы понять текст, нужно пересказать его своими словами). Представив себя кинорежиссерами, мы «сняли» стихотворение покадровой съемкой и обнаружили в кадре самого Пастернака, отраженного в зеркале. Было отмечено, что этим же приемом пользовался Веласкес в своей картине «Менины», а тот в свою очередь заимствовал этот прием у художника Яна ван Эйка, изобразившего себя в зеркале на «Портрете четы Арнольфини». Затем на примере одного эпизода Олег Андершанович продемонстрировал экфрасис пастернаковского стихотворения (ранее оно имело название «Я сам») в автобиографическом фильме Андрея Тарковского «Зеркало».
Следующая лекция из цикла была посвящена комментированию стихотворения Н. С. Гумилева «Фра Беато Анджелико», которое стало поэтическим манифестом акмеизма. Мы попробовали разобраться, почему поэт отвергает «слишком хороших» Рафаэля, Микеланджело и Леонардо да Винчи и как Гумилев по-своему прочитывает живопись, казалось бы, заурядного итальянского художника-монаха Фра Беато Анджелико. Поэт-акмеист приписывает живописцу три произведения, в которых находит печать «любви земной и простоты смиренной», что полностью противоречило каноническим представлениям о творчестве Фра Беато. Нужно отметить, что «фактические ошибки» были свойственны Гумилеву: по такому же принципу в его ироническом сонете «Ислам» появляется буддистский персонаж Дамаянти. Для сравнения Олег Андершанович представил работы Фра Беато и пояснил, что поэт буквально сочинил два мифа о художнике, который в отличие от пушкинского «пророка» в своем мастерстве оказался совершеннее серафима. Создавая мифический образ живописца, Гумилев полемизирует с символистским устремлением к совершенному и провозглашает постулат акмеизма: «все в себе вмещает человек»: и земное, и высокое.
В завершающей части доклада Олег Андершанович прокомментировал авангардно-провокационные попытки кубофутуристов переложить произведения живописи на язык поэзии. В качестве примеров были привлечены стихотворения Велимира Хлебникова «Бобэоби пелись губы…» и Владимира Маяковского «А вы могли бы?». Выяснилось, что создатель «звездного языка» В. Хлебников, признав возможность трансляции с языка живописи на язык музыки и поэзии, осознает, что возникшие на холсте «какие-то» соответствия могут быть разными. А Владимир Маяковский, провозглашая себя гигантом, способным играть на флейте водосточной трубы, в своем эпатажном стихотворении обыгрывает образы с вывесок грузинского художника Нико Пиросманишвили, которые были представлены футуристами Ильей и Кириллом Зданевичами на авангардной выставке «Мишень».
В ходе увлекательных совместных обсуждений под руководством Олега Андершановича студенты не только получили общие представления о поэзии в ряду других искусств, но и приобрели необходимые для филолога навыки комментирования произведений живописи и кинематографа, а также получили возможность посмотреть на поэтические произведения в общем контексте искусства.
Автор статьи - Ксения Ражева, студентка 1 курса факультета гуманитарных наук