Дар речи. Как лингвисты участвуют в операциях на открытом головном мозге
Иногда симбиоз естественных и гуманитарных наук может приносить человечеству удивительные дивиденды. Нейролингвистика образовалась на стыке нейронаук и лингвистики. Какие успехи в этой области знаний делают учёные? О чём говорить с пациентом во время операции? И что мешает стареть мозгу? Об этом «АиФ-НН» беседует с профессором кафедры прикладной лингвистики и межкультурной коммуникации факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде Натальей Гронской.
Сапёры в белых халатах
Злата Медушевская, «Аиф-НН»: Наталья Эдуардовна, в нижегородской Вышке вы руководите проектной группой, которая в том числе ведёт лингвистическое сопровождение операций по удалению опухолей головного мозга. Что гуманитарию делать в операционной?
Наталья Гронская: Прежде всего, нейролингвистика - наука точная. Она изучает, как устроен язык в мозге, соотносит систему языка и речевые механизмы мозга. Вся эта деятельность должна быть выверена буквально до уровня математических формул.
Всё началось с того, что пять лет назад в московском кампусе Высшей школы экономики появилась научно-исследовательская группа, которую преобразовали в лабораторию нейролингвистики. А сегодня это уже Центр языка и мозга НИУ ВШЭ под руководством кандидата филологических наук Ольги Драгой. Лаборатория начала сотрудничать с ведущими столичными клиниками и научно-исследовательскими центрами, где проводят операции на головном мозге.
Практика нейрохирургических операций по удалению опухолей давняя. С точки зрения медицинских манипуляций там всё на высоте, включая анестезию. В случае необходимости пациента можно вывести из состояния наркоза, а потом вновь погрузить в наркоз. Так проводятся операции с пробуждением.
- Для чего они нужны?
- Дело в том, что болевых ощущений на открытой коре головного мозга человек не испытывает. При этом удаление опухоли на участках, отвечающих за речь, связано с определёнными рисками, поскольку чётких границ у опухоли нет. Медики же хотят максимально освободить мозг и удалить опухоль. Нейролингвисты помогают нейрохирургам провести картирование, то есть проверить все точки риска и сделать вывод, насколько нужно удалять опухоль в каждом конкретном случае. Это сохраняет пациенту качество жизни после хирургического вмешательства.
- В общих чертах - как проходит лингвистическое сопровождение операции?
- Методом прямой электростимуляции врачи проверяют каждую точку, идут по краю опухоли. В это время нейролингвисты предъявляют пациенту, который вышел из наркоза, определённые лингвистические тесты в зависимости от локализации участка поражения.
Каждый участок мы проходим три раза. Если пациент перестаёт выполнять задания, значит, затронут участок мозга, отвечающий за речь. Мы моментально сообщаем об этом врачам. Они маркируют этот участок и теперь, как сапёры, знают, куда можно идти, а куда - нет. Когда начинается непосредственно удаление опухоли, мы беседуем с пациентом на обговорённые заранее темы.
Методика создания тестов – это ноу-хау Центра языка и мозга. Наша исследовательская группа работает при поддержке столичных коллег и нижегородских врачей. В нашем городе первую операцию с пробуждением выполнил в сентябре 2017 года доктор медицинских наук, врач-нейрохирург Игорь Медяник. В «Приволжском исследовательском медицинском центре» (ПИМЦ) Минздрава России (бывший ГИТО) ему удалось собрать команду молодых нейрохирургов, анестезиологов, нейрофизиологов, которые, как и он сам, интересуются возможностями нейролингвистики в медицине и используют эти методы на практике.
Поговори со мной, лингвист
- Такая операция требует работы с пациентом до и после самого хирургического вмешательства?
- Тесты во время операции зависят от места расположения опухоли, их подбирают заранее. Например, на порождение глаголов, существительных, на завершение предложений и т. д. Обязательно тестируем пациента до и после операции, проверяем, есть ли дефицит речи. Также важно заранее выбрать темы для беседы во время удаления опухоли. Они не должны вызывать у человека негативных эмоций.
- О чём люди предпочитают говорить?
- Мужчины любят говорить про спорт, рыбалку, футбол. Женщины - про семью, детей, путешествия. Однажды разбудила пациента, и он сразу рассказал мне анекдот. Очень позитивно настроенный человек оказался!
Одна женщина после пробуждения вспоминала, как работала дояркой. Мне её интересно было послушать. Я поддерживаю разговор, направляю беседу в нужное русло. Очень важно замечать любые отклонения – снижение скорости, трудности с подбором слов, остановку речи.
После хирургического вмешательства мы вновь тестируем пациента, отмечаем, есть ли дефицит речи, даём рекомендации по восстановлению.
- А сами как-то готовитесь к сопровождению операции?
- Аутотренинга точно никакого не провожу, но, конечно, настраиваюсь. Важно быть спокойной, уверенной и работать на общее дело.
После тоже как-то специально не «отхожу», просто переключаюсь, погружаюсь в другие области своей профессиональной деятельности, благо их много.
- Как быть с этической стороной таких, безусловно, инновационных методов медицины?
- Не все в принципе готовы представить себя ассистентом при операции на открытом головном мозге. И ты не просто стоишь и смотришь на это, а напряжённо работаешь. Времени на рефлексию точно нет.
Кроме психологических фильтров, идёт строгий учебный отбор. Специалисту нужно приобретать очень много фоновых знаний. Это требует серьёзной самостоятельной интеллектуальной работы. Отбор студентов в нашу группу очень жёсткий. Буквально единицы со мной приходят на операции, но это проверенные люди. Среди тех, кого берём, часто оказывается ребята из семей, где есть медики, или сами студенты собирались поступать в медицинский вуз.
- Потребность в таких специалистах сегодня высока?
- Сегодня наша деятельность - это передний край науки, это период исследований, где каждый на своём месте. Я с московскими коллегами ассистирую на операциях, студенты проводят дооперационное и постоперационное тестирование. Это не массовое производство специалистов.
Планшет как способ общения
- Насколько я знаю, лингвистическое сопровождение операций с пробуждением - не единственное направление работы нижегородской проектной группы. Где ещё полезна нейролингвистика?
- Нейролигвистика работает с дефицитом речи, в том числе у детей с расстройствами аутистического спектра, дислексией. Сейчас мы вместе со специалистами бывшего НИИ педиатрии и детской гастроэнтерологии (оно тоже вошло в ПИМЦ) тоже начинаем работать в этом направлении. Универсальная система тестов уровня детского речевого развития, которая сейчас разрабатывается, позволит диагностировать и корректировать нарушения речевого развития на ранней стадии.
Исследуем мы и методы альтернативной коммуникации — это способы общения, заменяющие или дополняющие обычную речь людям с её нарушениями и патологиями. Сегодня это дополнительные средства, чаще планшеты, со специальными программами. Такие устройства на русском языке находятся в разработке. Наша исследовательская группа готовит лингвистическую «начинку» для российского аналога.
- Прикладной вопрос: как сохранять мозг в тонусе всю жизнь?
- Мозг - это нейронные сети. Чем больше их устанавливается, тем активнее кора головного мозга. На мой взгляд, всё банально - надо читать книги, играть в шахматы, изучать иностранные языки. Думать! Любая активная деятельность помогает мозгу оставаться ясным до преклонных лет.
Источник: "АиФ-НН"